Вышка

Вышка стремится сделать отношения между студентами и преподавателями предельно ясными. Основная зарплата и различные доплаты начисляются путем подсчета баллов. Одна из форм поощрения – доплата за научные публикации. Но решение принимает не человек, а робот, анализируя определенным образом организованную страницу преподавателя, где учитываются научные публикации. До прихода в Вышку я имел публикации в ведущих европейских научных изданиях, но это было никому неинтересно.

После окончания каждого курса студенты оценивают работу преподавателей. Опоздать преподавателю на лекцию на полчаса невозможно. Если он опаздывает, это может привести к катастрофическим последствиям. Студент может в любой момент нажать так называемую красную кнопку и написать обращение к руководящим структурам, которое рассматривается в течение нескольких дней. Пока нет примеров, чтобы студент этим злоупотреблял.

Вирусный онлайн

Вирус несколько искусственно продвинул новые коммуникационные возможности. Кто-то из преподавателей работал с удовольствием в формате онлайн-обучения. Для меня такая работа была крайне эмоционально тяжела. Хотя мы выполнили поставленные пред нами задачи – дочитать курсы, я не получил и десятой доли преподавательского понимания, все ли я сделал правильно, которое происходит обычно. Я понимаю, что учиться онлайн в принципе можно. Это дает дополнительные возможности. Например, прослушивание готовых лекций в интернете, что сейчас необычайно востребовано. Но сама замена человеческого общения цифровым…

Я понимаю, что у этой идеи есть почитатели, готовые сделать наш мир поголовно цифровым. Я в этом смысле человек архаичный. В мире цифровизации теряется ощущение эмоциональной тактильности. Мне кажется, что без этого наш мир существовать не может. Важно не просто научить, а вместе со студентом пережить то, что ты говоришь. Чистое знание можно изложить и в учебнике. Но само по себе знание не является итоговой целью. Онлайн-обучение хорошо, когда нужно научить чему-то конкретному. Например, языку. Но литературе научить онлайн нельзя.

Театр

«Особым достижением Леонида Большухина в нижегородской Вышке стало создание литературно-театральной мастерской. Он поставил со студентами спектакли, посвященные Пушкину, поэзии шестидесятников, Довлатову, Пастернаку, Венедикту Ерофееву. У этих спектаклей нет заранее продуманного сценария – его режиссер создает вместе со студентами, опираясь на свободное прочтение произведений».

Мои коллеги были очень насторожены постановкой поэмы Венедикта Ерофеева «Москва – Петушки». Меня просили, чтобы в студенческом представлении не было обсценной лексики. Многих смущало, что милые филологические мальчики и девушки будут говорить со сцены о вине. Самое удивительно, что в процессе работы темы вина и пьянства мы вообще не ощущали. Мы понимали только, как хорошо «сделан» текст, как выразителен язык поэмы Ерофеева. Театральная постановка хорошо помогает понять эстетическую ценность произведения. Ерофееву действительно удалось подняться из ада и очиститься в слове. Просьба хереса в ресторане – это просьба о любви и понимании. Для ребят такая установка была понятна и очень хорошо проживаема.

О Прилепине

В начале моей преподавательской деятельности в начале 90-годов я читал студенту Прилепину и его однокурсникам курс «Актуальные проблемы современной литературы». Не могу сказать, что тогда он мне чем-то запомнился. В начале 2000-х годов, когда Прилепин опубликовал первый роман «Паталогии», он тогда еще не был никому известен как писатель. По просьбе чешских коллег я составлял антологию русского рассказа для одного из чешских издательств. Найти хороший рассказ современных авторов было необычайно трудно. Большинство из них были однообразно мрачны. Попросил через знакомых, чтобы Прилепин дал мне свои еще не напечатанные рассказы. Рассказы Прлепина понравились мне своим эмоциональным состоянием. Он умел связать сильное переживание с критической ситуацией, в которой человек приобретает новый опыт. Эти рассказы показались мне живыми, и я выбрал один из них – «Белый квадрат» – для антологии. Все, что произошло с Прилепиным потом, мне интересно только как историку литературы. Я в свое время даже написал доклад «Прилепин как союз советских писателей». Чем больше я его читал как читатель, тем меньше он мне становился интересен. В истории с Прилепиным меня больше всего поражало, что люди, мнению которых я привык доверять, говорили о нем как о некоем явлении. Для меня это совершенно необъяснимая вещь. То ли речь идет о всеобщем зомбировании, то ли о потакании некой «моде на Прилепина», то ли они действительно так думают.

В истории с Прилепиным меня больше всего поражало, что люди, мнению которых я привык доверять, говорили о нем как о некоем явлении. Для меня это совершенно необъяснимая вещь.

О Высоцком

Для меня как человека, выросшего в позднесоветскую эпоху, с Высоцкого началась литература. Мне всегда нравилась поэзия. Но когда папа в 12 лет подарил мне магнитофон с кассетами, где были записаны песни Высоцкого, для меня это стало потрясением. Я услышал совершенно иной поэтический язык. В свое время я знал порядка 700 текстов Высоцкого наизусть. Можно сказать, что поэзию Высоцкого я знаю лучше стихов всех других поэтов. Высоцкий открыл мне мир большой поэзии. Мандельштам, Ахматова, Пастернак и Маяковский были уже потом.

Высоцкий стал лицом эпохи, душой эпохи. Душа не может быть слишком сложна, она не может быть слишком утонченна и сложна.

Феномен Высоцкого – уникальное культурное явление, которое мы не можем игнорировать. По причинам, которые нами еще не поняты до конца. Высоцкий стал лицом эпохи, душой эпохи. Душа не может быть слишком сложна, она не может быть слишком утонченна и сложна.

…С какого-то момента я понял, что мне как ученому неинтересно думать о Высоцком. Возможно, потому, что я стал воспринимать его творчество как лишенное глубины, художественной тайны. При этом я отдаю себе отчет, что строки Высоцкого живут, их цитируют и вспоминают при случае, а это один из признаков жизни. Для меня сегодня ценен «сатирический Высоцкий». Например, вот это: «С агрономом не гуляй, ноги выдерну, можешь раза два пройтись с председателем». Это мне кажется и выразительно, и остроумно, и очень точно. Высоцкий создал какое-то новое измерение, когда порой не очень хорошие поэтические тексты обрели способность полноценного существования. И в этом его загадка.

Сергей Анисимов

Фото из социальных сетей