(Продолжение. Начало в № 5.)
Мягкие объятия власти
После успешного испытания первой советской водородной бомбы все главные участники проекта получили щедрые награды. Тамму, Сахарову, Александрову, Зельдовичу, Ландау и начальнику Арзамаса-16 генералу Зернову присвоили звание Героя Социалистического Труда. Гинзбург был награжден орденом Ленина. Одновременно с этим ученым выдавалась и особая, повышенная Сталинская премия.
В 1953 году в возрасте 32 лет Андрей Сахаров был избран действительным членом Академии наук СССР, став одним из самых молодых академиков. Рекомендацию, сопровождавшую представление в академики, подписали академик И. В. Курчатов и члены-корреспонденты АН СССР Ю. Б. Харитон и Я. Б. Зельдович.
Как особо важному для государства ученому теперь к Сахарову были приставлены телохранители («секретари») — как это было у Курчатова, Харитона, Зельдовича. Обласканный и награжденный ученый теперь был постоянно под наблюдением. Это были мягкие объятия власти, которые могли крепко сомкнуться в любой момент. Как-то весной во время ледохода на реке Сатис, протекающей по Дивеевскому району, молодой академик решил порезвиться: стал прыгать с льдины на льдину. Смертельный номер — при падении в воду шансов выжить никаких. Телохранитель Сахарова, головой отвечавший за его жизнь и безопасность, естественно, страшно испугавшись, стал догонять его по льдинам, выхватив пистолет и крича привычное: «Стой, стрелять буду!»
Не оправдал доверия
Одаривая ученых премиями, наградами, квартирами и другими материальными благами, советская власть рассчитывала на ответную лояльность «светлых голов», то есть их верность действующим законам, постановлениям органов власти и благонадежность. Но Сахаров такого доверия властей не оправдал.
В 1955 году Андрей Дмитриевич подписал «Письмо трехсот» против печально известной деятельности «народного академика» Т. Д. Лысенко, который боролся с отечественными учеными-генетиками, называя генетику «продажной девкой империализма», и проталкивал свои антинаучные идеи по биологии, прикрываясь авторитетом И. В. Мичурина.
С конца 1950-х годов Сахаров активно выступал за прекращение испытаний ядерного оружия. Он внес вклад в заключение московского Договора о запрещении испытаний в трех средах.
В 1966 году академик Сахаров подписал письмо двадцати пяти деятелей культуры и науки генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу против реабилитации Сталина.
8 марта 1968 года умерла жена Сахарова — Клавдия Вихирева. После ее смерти Андрей Дмитриевич пожертвовал все свои сбережения (а он был человеком далеко не бедным — у него на книжке лежало 139 тысяч рублей) на строительство онкологической больницы и в Международный Красный Крест для помощи голодающим и жертвам стихийных бедствий.
В 1968 году написал брошюру «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», которая была опубликована во многих странах.
В 1960-х — начале 1970-х годов Сахаров ездил на процессы над диссидентами, участвовал в правозащитной деятельности.
В 1970 году вместе с Андреем Твердохлебовым и Валерием Чалидзе Сахаров стал одним из трех членов-основателей «Московского комитета прав человека».
В 1970 году в доме правозащитника Валерия Чалидзе он познакомился с Еленой Боннэр, на которой женился в 1972 году.
В 1971 году обратился с «Памятной запиской» к Брежневу с просьбой обсудить некоторые неотложные вопросы: о политических преследованиях, о гласности, о свободе информационного обмена и убеждений, о национальных проблемах, о проблеме выезда из нашей страны.
В 1974 году Сахаров собрал пресс-конференцию, на которой сообщил о состоявшемся Дне политзаключенных в СССР.
В 1975 году написал книгу «О стране и мире».
В том же году Сахарову была присуждена Нобелевская премия мира за «бесстрашную поддержку фундаментальных принципов мира между людьми» и за «мужественную борьбу со злоупотреблением властью и любыми формами подавления человеческого достоинства».
В сентябре 1977 года обратился с письмом в организационный комитет по проблеме смертной казни, в котором выступил за отмену ее в СССР и во всем мире.
В декабре 1979 года и январе 1980 года выступил в западных СМИ с рядом заявлений против ввода советских войск в Афганистан.
Ату его! Ату!
Такие «выходки» власть не могла простить даже академику, лауреату и орденоносцу. В 1970–1980-х годах в советской печати проводились кампании против А. Д. Сахарова.
Сначала в газете «Правда» были опубликованы письмо членов Академии наук СССР с («Письмо 40 академиков») и «Письмо писателей» с осуждением деятельности А. Д. Сахарова.
Вскоре травля приняла поистине всенародный характер.
Из информации отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС «О реагировании трудящихся на материалы печати о клеветнических заявлениях академика Сахарова, писателя Солженицына и на судебный процесс по делу Якира и Красина» (4 сентября 1973 года, гриф «Совершенно секретно»):
«Всеобщее возмущение вызывают заявления академика Сахарова, порочащие советский государственный строй внешнюю и внутреннюю политику партии и советского государства. В своих многочисленных высказываниях и письмах трудящиеся расценивают его взгляды и поступки как явно антисоветские и глубоко враждебные по своей сущности…
Так, горновой доменной печи Нижнетагильского металлургического комбината Свердловской области Ефимов сказал: “Узнав о выступлении академика Сахарова перед зарубежными корреспондентами, мы, рабочие, глубоко возмущены его клеветой на нашу советскую действительность”…
Член колхоза “XXI съезд КПСС” Кобринского района Брестской области т. Глинский заявил: “Меня до глубины души возмущают заявление и поступки академика Сахарова. Нам, советским людям, не нужны такие “защитники”, как Сахаров. Его предательский голос — это голос одиночки”…
Директор Института микробиологии АН СССР (Москва) т. Имшенецкий заявил: “Мне известны взгляды Сахарова. Он приезжал ко мне с предложением подписать ходатайство за двух осужденных за самоиздат. Я категорически отказался и выразил отрицательную оценку действиям Сахарова. При беседе он высказал свои взгляды на советскую демократию, которые глубоко возмутили меня, о чем я проинформировал секретариат АН СССР. Я считаю поведение Сахарова несовместимым со званием советского ученого”…
В своем письме в Ломоносовский горком КПСС Ленинградской области сотрудники Ленинградской атомной электростанции пишут: “В период, когда расширяются контакты ученых мира и перед наукой стоят новые, наиболее интересные проблемы, ученый с высоким званием академика перестал заниматься наукой и злобно клевещет на свою Родину, которой он обязан всем. Это непостижимо! Если Сахаров в ближайшее время не одумается, вносим предложение лишить его всех ученых званий. Пусть он не позорит честное имя советского ученого”…»
Начинался 1980 год…
Начинался 1980 год. Война в Афганистане уже шла. Летом в Москве должны были пройти XXII Олимпийские игры. Было самое время изолировать непослушного ученого от активных контактов с зарубежной общественностью.
Из воспоминаний Е. Г. Боннэр: «Первое большое интервью по Афганистану Андрей дал Тони Остину утром 2 января (1980 года. — Прим. авт.). На следующий день — 3 января оно было опубликовано в “Нью-Йорк таймс”. …Интервью передавалось всеми радиостанциями Запада, вещавшими на СССР, и, судя по отзывам, широко обсуждалось в западной печати. Также 3 января Андрей дал интервью Дитриху Мумендейлу (“Вельт”).
Последующие дни Андрей ограничивался очень короткими беседами с осаждавшими его корреспондентами. Но 15 или 16 января дал большое, обстоятельное телеинтервью Чарльзу Бирбауэру (Эй-би-си), которое было опубликовано 17-го в “Лос-Анджелес таймс” и показано по ТВ в США и Европе.
…Вечером 21-го пришел Георгий Владимов (русский писатель, диссидент) с женой… Они засиделись допоздна и ушли после половины первого ночи. Через час раздался телефонный звонок. Трубку сняла я. Звонил Владимов. Он сказал, что ему только что сообщили, что на самом высшем уровне принято решение завтра арестовать Андрея, и он советует ему немедленно исчезнуть из дома. Когда я, несколько обескураженная, пересказала содержание разговора Андрею, он сказал совершенно спокойно: “Месяц назад я бы в это не поверил, а теперь — все может быть”. Я спросила: “Что будем делать?” Ответил: “Ложиться спать”».
Орденов не отдал!
На следующий день, 22 января 1980 года, по дороге на работу Андрей Дмитриевич Сахаров был задержан и препровожден в Генеральную прокуратуру СССР, где ему зачитали: «Президиум Верховного Совета СССР постановляет. Лишить Сахарова Андрея Дмитриевича звания Героя Социалистического Труда, всех орденов и медалей, званий лауреата Ленинской и Государственной премий. Сахарову предлагается вернуть полученные им правительственные ордена и медали и документы, подтверждающие их получение».
Из воспоминаний А. Д. Сахарова: «Затем первый заместитель Генпрокурора СССР Рекунков зачитал решение, не помню чье, о высылке меня в место, где будут исключены “преступные контакты с иностранцами”. Рекунков, отложив бумагу, сказал: “Этим местом выбран город Горький. Вашей жене разрешено сопровождать вас”. Далее он предложил мне подписаться на Указе Президиума (о лишении меня наград)… Я подписался и приписал: “Ордена, медали и удостоверяющие их получение документы вернуть отказываюсь. 22/I-80. А. Сахаров”.
Я пояснил устно, что я считаю, что мои заслуги в прошлом не аннулированы и что, хотя теперь эти награды и документы не имеют юридической силы, я хочу оставить их у себя, скажем, как память».
После этого Сахарову разрешили позвонить жене и сообщить о ссылке. Власти дали ей два часа на сборы. С Еленой Боннэр Андрей Дмитриевич встретился уже в аэропорту «Домодедово», чтобы лететь в город Горький, в то время закрытый для посещения иностранными гражданами.
(Продолжение следует.)
Подготовила Марина Сергеева
Источники: открытый архив rg.ru, newsreaders.ru, benraz.ru/saharvospom.pdf, berkovich-zametki.com, antology.igrunov.ru
Фото из интернета
