Почему бросил театральное?
Восемь лет назад на церемонии закрытия первого фестиваля «Горький fest» выпускник Горьковского театрального училища сделал сенсационное заявление.
– В 60-е годы меня знали в вашем городе как студенческого поэта. В 1967 году я был запрещен здесь. Пришлось даже дать подписку пятому управлению КГБ, что распространять и читать свои стихи нигде не буду, – рассказывал Александр Васильевич.
Актер неоднократно признавался, что с раннего детства любил две вещи – кино и поэзию. Писал стихи с 13 лет и очень рано начал публиковаться. Сначала в газетах Алтайского края, откуда был родом, потом в Горьком. Поступив 1963 году в возрасте 14 лет в театральное училище, Панкратов одновременно стал посещать поэтический кружок при Доме ученых, который вел известный поэт Борис Пильник.
– В 1966 году Борис Ефимович Пильник направил меня во Владимир на Всесоюзный семинар молодых поэтов. Это значило, что, пройдя семинар, я должен был стать членом Союза писателей или как минимум кандидатом, – пишет в книге «Судьба-злодейка» наш герой.
Пильник познакомил начинающего поэта с профессором историко-филологического факультета Горьковского университета Серафимом Орловым. Тот посоветовал Саше поступать на подготовительное отделение истфила.
– Ну, я доверился профессору и решил поступать, для этого бросил театральное, – пишет наш герой. – Думал, годик проучусь и перейду в Литературный институт в Москву – стал готовить себя в поэты.
«Мозг напряжен, как мускул»
Поэты в советское время ощущали себя властителями дум. Со всеми вытекающими.
– Пильник на кружке поэзии вышел с предложением: «Ребята, а почему бы вам не написать посвящения поэтам-фронтовикам?» Я и написал. И посвятил свое стихотворение Павлу Когану. Я тогда очень любил его поэзию. Любимым стихотворением было «Гроза», которое заканчивается словами: «Я с детства не любил овал! Я с детства угол рисовал!» – рассказывает Александр Васильевич.
И дальше:
– Пильник нам такие задания давал: предлагал одно слово, и за десять минут мы должны были сочинить стихотворение, используя это слово. И вот в один, как потом оказалось, роковой для меня вечер Пильник дал нам слово «мозг». Я сочинил:
Мозг напряжен, как мускул,
Пытается воспринять, что же такое русский,
Русская Родина-мать.
И не хватает мочи, и не хватает сил.
Может быть, мозг не прочен, годен лишь на утиль?
Может быть, русская Родина-мать –
Это и есть тот мускул, который не следует напрягать?
Упражнение выполнил – выбросил и забыл, а кто-то из нашего кружка листок подобрал… и меня в КГБ на Воробьевку вызвали. Испугался я страшно, ведь вся семья была когда-то репрессирована, и мама предупреждала: не писать стихов.
«А ты со своими стишками куда лезешь?»
– Меня допрашивал майор КГБ. Он показал мое стихотворение – то самое упражнение, от руки написанное, которое я выбросил. На меня и досье уже было собрано. А в кабинете у него – шкафы от пола до потолка, закрытые. Он на них указал и говорит:
– Вот видишь, здесь, наверное, пять-шесть Достоевских, два Толстых, точно три Тургеневых, но никто из этих авторов не появится в печати. А ты со своими стишками куда лезешь?
Сначала он меня вербовал в осведомители (то есть в стукачи) – я отказался. Тогда он заставил меня дать подписку о том, что я не буду распространять свои стихи. Думаю, ладно – подпишу, лишь бы не посадили.
Дал подписку, а маме на глаза показаться стыдно: Литературного института мне теперь было не видать, а из театрального училища ушел…
Нужно было как-то выживать. Я устроился работать дворником у дома-музея Каширина, что на Почтовом спуске. Отвечал за тротуар. Однажды я отбивал лед с тротуара, присел на скамеечку отдохнуть, курю. Вижу, мои преподаватели из театрального училища – Николай Селиверстович Хлибко, мой педагог, и Николай Александрович Левкоев – прогуливаются.
– Шурка, подрабатываешь?
– Да, работаю.
А они допытываются:
– Ну а как с университетскими делами?
Тут я им все рассказал. Они попросили меня почитать мои стихи, я прочитал. Хлибко мне сказал:
– Возвращайся в театральное.
– А возьмете? – робко спросил я.
Я сдал пропущенные за полгода предметы, и меня приняли обратно.
Развилка судьбы
В 1969 году Панкратов окончил театральное училище и уехал в Пензенский театр драмы. После службы в армии поступил на режиссерский факультет ВГИКа. В 1983 году снялся в фильме Карена Шахназарова «Мы из джаза» и, что, называется, проснулся знаменитым. Стихи продолжает писать до сих пор. Старается читать написанное на всех своих публичных выступлениях.
…Оглядываясь на жизненный путь актера, невольно приходишь к выводу, что все в этом мире не зря. Что если бы в 67-м году Саша Панкратов не попал за свои стихи на Воробьевку и не вылетел бы с подготовительного отделения истфила ГГУ, жизнь нашего героя могла бы сложиться иначе.
Сергей Анисимов
Фото из открытых источников
