Что делать?

Когда у человека диагностируют рак, у него возникает дилемма: «Что делать? Что страшнее?» В больницу пойдешь – велика вероятность, что можно от кого-то заразиться коронавирусом. Второй момент – психологически очень тяжело жить с осознанием того, что у тебя онкология, тем более когда эта информация только что получена. Система оказания онкологической помощи в условиях пандемии достаточно сложна, она обсуждается не только в России, но и за рубежом. Пациент должен находиться в высокопрофессиональном специализированном учреждении, которое не является монопрофильным. Он должен попасть в больницу, где более широко мыслят, где есть большие возможности и режим работы которых в условиях пандемии жестче, где риск заболеть – ниже. Онкозаболевание достаточно часто определяется на ранних стадиях. Но ранняя стадия не должна успокаивать пациента или быть каким-то определяющим фактором в его маршрутизации. Самое главное: пациент не должен сам принимать решение об отсрочке похода к врачу или о какой-то паузе перед началом лечения. Это решение должен принимать только врач. Поэтому, если у кого-то выявлено заболевание и он реально боится инфекционных осложнений, которые могут появиться при выходе из режима самоизоляции, в любом случае нужна консультация врача. На сегодня есть множество возможностей дистанционных консультаций.

Телемедицина

Я бы разделил здесь ряд вещей. Первое: телемедицина как таковая, вторая: онлайн-консультации. Телемедицина преследует особые цели – сократить расстояние между пациентом и врачом (и не более), чтобы высокопрофессиональные специалисты могли получить информацию или обменяться информацией достаточно быстро, на расстоянии. Соответственно профессионалы из центра могут консультировать пациентов из глубинки. Образно говоря, если поставить четыре томографа в сельской местности и связать их с диагностическим центром, который все это расшифровывает в городе, то можно привлечь более профессиональных специалистов, которые не работают на территории, где стоят эти томографы. Это телемедицина. Дистанционные консультации – это нечто другое. На сегодня создано несколько интересных платформ, которые позволяют обсуждать проблемы пациента, глядя ему в глаза. Это очень важно. Когда ты не видишь пациента, когда не чувствуешь его состояния, начинаешь принимать решение на основании заключений, снимков, результатов анализов. Мы всегда были противниками техницизма в медицине, который приводит к тому, что больного просто не осматривают. Посмотрели бумаги, приняли какое-то решение. В результате часто бывают ошибки. Почему? Потому что при сложных заболеваниях пациент должен быть союзником в принятии решений, в лечении. В противном случае многих не удается спасти, особенно в тяжелых ситуациях, когда требуются большие, сложные операции, где нужно упорство и мужество не только врача, но и пациента. Если врач и пациент заодно, все работает, а вот дистанционно – не всегда. Например, по документам все хорошо, а когда видишь воочию пациента, то порой понимаешь, что он многого не выдержит.

Меры предосторожности

В стационарах системы ФМБА достаточно жестко контролируется санитарно-эпидемиологическая ситуация. У нас в отделениях сейчас занята примерно половина имеющихся мощностей. Если отделение рассчитано на 30 пациентов, то в стационаре находиться будет 15, чтобы создать дистанцирование. Существуют четкие рекомендации Роспотребнадзора по работе стационаров – обязательное использование индивидуальных средств защиты для персонала и для пациентов, чтобы максимально оборвать все возможные пути передачи инфекции. На 100% инфекцию никогда не заблокируешь на входе – есть серонегативные варианты, есть погрешности метода диагностики, – поэтому важна постоянная работа в направлении профилактики инфекции.

Мы по-новому выстроили схему госпитализации, которая работает от главной точки – операции. Если раньше мы назначали пациенту день госпитализации, пациент приходил и дожидался своей очереди на операцию непосредственно в отделении, то на сегодня все построено наоборот. Мы сообщаем пациенту, когда он должен сдать анализ на COVID, когда он будет госпитализирован и самое главное – прооперирован. Сокращение сроков пребывания в стационаре является очень важным фактором в профилактике и развитии инфекции, не говоря уже о санитарно-эпидемических мерах. Тактика лечения не изменилась, изменилась тактика маршрутизации пациента на подходе к операции. Мы максимально сократили так называемые «пустые» дни, когда пациент ждет очереди на операцию. Эта схема очень хорошо работает, она очень удобная. Все максимально четко, быстро и понятно.

Если отказано в госпитализации

Что делать пациенту, если из-за вспышки COVID-19 в лечебном учреждении, где он планировал выполнить операцию, приостановлена госпитализация? На сегодня приостановки госпитализации бывают все реже и реже. Надо помнить, что онкологическое заболевание не развивается молниеносно. Оно течет медленно, очень скрытно. Когда мы диагностируем онкологическое заболевание, в среднем ему месяцев шесть уже. Неделя или десять дней отсрочки ни на что не повлияют, но все эти решения надо принимать совместно с врачом. Если врач уверен, что необходима срочная операция, то я думаю, что он сам договорится с другим лечебным учреждением, но, как правило, этого не требуется.

Подготовил Сергей Анисимов

Фото пресс-службы ПОМЦ ФМБА России